Исторический и метафизический аспект воинской культуры в православии

18.09.10 В стенах Харьковского Государственного Национального Университета им. В. Н. Каразина состоялся Международный фестиваль научной фантастики «Звездный Мост-2010». В рамках фестиваля был проведен семинар, посвященный истории воинской культуры. Среди участников семинара с докладами выступили доктор культурологии Анатолий Щедрин, кандидат исторических наук Дмитрий Дудко, Дмитрий Бадаев и др.
По благословению Высокопреосвященнейшего Никодима, митрополита Харьковского и Богодуховского, ректора Харьковской Духовной Семинарии, в семинаре приняли участие и преподаватели ХДС, старший помощник инспектора, кандидат богословия Стец Н.Н., а также доктор богословия протоиерей Сергий Скубченко. О. Сергий выступил с докладом на тему: «Исторический и метафизический аспект воинской культуры в православии».
В докладе о. Сергия сделана попытка обосновать необходимость приобщения воинов к православным ценностям в деле служения Отечеству.

Исторический и метафизический аспект воинской культуры в православии
Протоиерей Сергий Скубченко

Если рассматривать воинскую культуру как самостоятельное явление, с точки зрения православной сотериологии [1], сама по себе она не имеет особого значения, так как характер ее не церковный, а политический. Иными словами для православия, воинская культура имеет значение постольку, поскольку в том есть необходимость со стороны государства. В то же время, относительно самого государства церковь себя никогда не позиционировала, но изначально выстраивала свои канонические территории в его границах [14, с. 201], на что не могли повлиять даже преследования со стороны языческой Римской империи [2].
Несмотря на то, что христианство почти триста лет формировалось и организовывалось в полном отчуждении от язычески-религиозной государственности [8, с. 26.], оно так и не смогло обойтись без самого государства как общественной структуры. Все более церковь становилась причастной его жизни, постепенно заполняя все сферы общественной деятельности империи. Христиане стали занимать ответственные должностные посты, они же входили и в состав римской армии. Это был необратимый процесс, т.к. христианство было открыто для всех слоев общества империи. Подобная тенденция возникла вне воли сената и императора, так как христианизация была явлением естественным, а не искусственным. Крещение принимали целыми семьями, причем, не только городская беднота, но и вельможи.
Невзирая на свое нелегальное положение в империи, христиане, однако же, не пренебрегали вопросами, связанными с участием в социальной жизни общества, желая хоть как-то изменить «лежащий во зле мир» (1 Ин. 5:19) к лучшему. Тем не менее, до Константина Великого христианская добродетельность не имела значения в глазах языческой элиты. Так, невзирая на заслуги перед империей, даже самого высокого ранга сановник за свидетельство о Христе тут же мог быть подвергнут пыткам и казнен, но такое отношение не меняло хода событий, так как отживающее язычество уже не было способно удовлетворять нравственным нуждам общества. Гонениями на христиан языческий Рим положил начало глобальным изменениям в области религии, политики и культуры, а мужество и терпение бесчисленного количества мучеников, изменило саму эпоху.
С приходом к власти Константина возникает вопрос о правомерном определении церкви к государству. Изданный им в Милане эдикт хотя и не делает христианство государственной религией, тем не менее, посредством легализации христианского вероисповедания, определяет последующие тенденции во взаимоотношениях между Церковью и государством [3].
По мнению проф. А.С. Павлова [4]: «в деятельности первого христианского государя по отношению к церкви потенциально была заключена идея, которая фактически заявляет себя в установлениях всех его преемников и, наконец, выражается как определяющий принцип в законодательстве императора Юстиниана. Ее лейтмотив, в том, что существенная часть императорской власти состоит в необходимости покровительствовать церкви, предохранять ее жизнь от расколов, развивать с внешней стороны» [9, с. 214]. Таким образом, армия, становится основным инструментом внешней защиты православия. В свою очередь и в самой церкви, в ответ на расположенность к ней со стороны государства, составляются молитвенные прошения, в которых появляются просьбы о благочестивейшем императоре и о христолюбивом воинстве [10].
Однако же, такого священно-сакрального статуса, как в этических системах дальневосточной философии, в православии военная культура не обрела, да и взгляды на нее со стороны святых отцов не были сплошь позитивными.
К примеру, Исидор Пелусиот [5] сравнивает некоего отца, вознамерившегося способного к наукам сына, отправить в армию, с лишившимся рассудка безумцем, а саму службу в армии считает «достоянием бродяг, которым прилично невежество толпы» [6]. Как справедливо замечает протоиерей А. Григорьев – подобный взгляд не есть общее указание, а частное, и касается оно главным образом отрока, которого отец вместо наук, определяет в военные, делая армию главным приоритетом жизни [6].
Действительно, подобные высказывания со стороны отцов церкви соотносятся с призванием конкретного субъекта, а не общим делом. Если бы Церковь ограничивалась и довольствовалась, лишь субъективно-частным, тем самым она ущемляла бы общественные интересы, заведомо унижая армию как институт. А такого быть не может, так как, вполне очевидно, что не всем быть ученными, не всем быть и военными, каждому, как говорится, по призванию. Именно по этому армия, или какая другая область общественной деятельности, в православном самосознании не существует сама по себе, но есть неотъемлемая часть духовной жизни. Важно не то, какое положение занимает человек в обществе и какая его деятельность, но мотивы или побуждения, важно, что им движет, чем он руководствуется, поступая так, а не иначе.
Негативное отношение отдельных отцов к армейской службе возникло не вследствие личной предвзятости, а по вине самих солдат, которые нередко пренебрегали вопросами морали и вели себя, что говорится, не всегда достойно чести воина. Так в своем письме к Иннокентию, папе римскому, Иоанн Златоуст описывает поведение солдат, во время прибытия предстоятеля александрийской церкви Феофила в Константинополь, желавшего учинить над Златоустом незаконный суд: «В самую великую субботу, огромная масса солдат, ворвавшись в церковь, силою разогнала весь бывший с нами клир и обступила алтарь с оружием в руках. Многие из женщин готовившихся принять крещение были ранены, так что купели наполнились кровью, и святая вода в них окрасилась кровавым цветом…» [11, с. 553 – 554].
Однако, даже такие вопиющие факты, не могут составить общее суждение обо всей армии.
Если объективно взглянуть на ситуацию, такое «вандальское» поведение солдат, объясняется тем, что армия в Византии формировалась не только из эллинов, но и прочих варварских народов, которых империя охотно вербовала целыми дружинами во главе со своими племенными вождями» [7, с. 70].
Большое количество варваров различного происхождения, являвшихся на службу в византийскую армию, вносили собственные традиции в цивилизованную Византию. И если для самой армии, в плане внешней дисциплины, наемники были отличными, искусными и исполнительными солдатами, то в области морали ожидать от них чего-то значительного, не приходилось, что и понуждало церковь в педагогическом смысле нередко высказываться об армейской службе в достаточно жестких тонах.
Невзирая на полярность взглядов касательно армии, невозможно отрицать тот факт, что с уплотнением государственных границ, все больше менялось и отношение к воинской службе со стороны самой Церкви. В ее глазах воинство не просто уже лишь имело характер защитников православия, а приобрело соответствующий статус. Немало этому поспособствовали победы над различными врагами, жаждавшими не одного только взятия Византии, но вместе с тем и насаждения собственной веры, что исторически подтверждается на примере турок, тысячами вырезавших ни в чем неповинных православных иноков.
В свою очередь настоящее положение вещей веско подкреплялось и сакраментально. Вполне очевидно, что многие победы Византия, а впоследствии и принявшая крещение Русь, одержала при помощи молитвенного заступничества Церкви, а это меняло отношение не только Церкви к армии, но и в самой армии, вызывало значительный резонанс. О победе православного оружия молились все, и не просто молились, но осознавали, что итог войны заключен не в военной мощи армии, а прежде всего в нравственном порыве к Богу, покаянии в грехах и желании изменить свою жизнь к лучшему. Потому особый духовно-нравственный подъем в обществе и приходился в моменты самых критических ситуаций, когда город или даже само государство в целом находилось на грани разрушения и порабощения врагом.
Все это создавало аналогии между внешним и внутренним врагом, недаром в священном писании слово война обозначается как брань – от слова оборона, борьба. «Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6:12). В этих словах, некогда высказанных святым апостолом Павлом, прямо утверждается о необходимости борьбы с духовным врагом.
Еще сильнее на этом настаивает апостол Петр: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить; Противостойте ему с твердою верою… (1 Пет. 5:8-9).
Безусловно, понятие войны имеет негативную сторону. Как говорит св. Иоанн Златоуст: «войны постоянно произрастают от корня грехов» [12, с. 41], но для православного воина, вооружившегося подобно инокам Пересвету и Ослябе, не только оружием, но в первую очередь, молитвою и Божиим благословением, война - это, прежде всего защита своих идеалов и Родины от вражеских посягательств.
Учитывая то, что зло происходит не от одних людских поступков, но от источника «лжи» – сатаны, то и сама ненависть в данном случае направлена не столько на тех, кто посягает на Отчизну, а на виновников, подтолкнувших людей к войне – «духов злобы поднебесных».
«Наибольшей заслугой православного христианства, - говорит прот. А. Григорьев, – является то, что вопросы войны и воинского служения оно предлагает рассматривать с точки зрения духовного опыта, глубинных духовно-нравственных оснований. И это дает свой результат: воин, защищающий свое Отечество, должен знать, зачем он берет в руки оружие и когда и как он может его применять. Обоснованием для при¬менения оружия должно быть не только требования воинского устава, но и нравственная оправданность его использования. Особенно это относится к воинам, которые считают себя православными христианами» [6].
«В своем отношении к военным действиям, пишет протоиерей Д. Полохов – Православная Церковь руководствуется принципами любви и справедливости. Христианский нравственный закон исходит не из запрещения ведения борьбы со злом и не из запрета на применение силы к злодею или даже физического его уничтожения, а порицает злобу сердца человеческого».
Как справедливо замечает проф. А.И. Осипов – «Лишь победа над злом в своей душе открывает человеку возможность справедливого применения силы к другим людям»[13, с. 54].

Использованная литература:
1. Сотериология – православное учение о спасении.
2. Так «Эдикт Деция, изданный в начале 250 г., в первый раз в истории объявлял всеобщее гонение на христиан. Он приписывал, что бы все кто исповедует христианство, явно отрекался от него и самым делом свидетельствовал свое уважение к римским национальным богам. Тех же, кто сопротивлялся, после неминуемых увещеваний, отправляли к консулу на истязания и муки». Спасский А.А. Из новых открытий в области древней церковной истории // Богословский вестник 1905. Т. 3. № 10. С. 267– 268.
3. В начале 313 г. в Милане появился манифест с подписью императора Константина и Ликиния, который разрешал каждому свободное исповедание веры, а так же собственно, свободный переход в христианство всякому желающему. Тальберг Н. История Христианской Церкви. Издат. Православного Свято-Тихоновского института. М.: 2000. С. 46 – 47.
4. Павлов Алексей Степанович заслуженный профессор Московского Университета (1884), историк, специалист по русскому церковному праву. Член-корреспондент Академии Наук.
5. Ученик Иоанна Златоуста, автор богословских сочинений (ум. ок. 449 года).
6. Григорьев А. Протоиерей. Святые отцы Церкви о войне и воинском служении. Часть 2 http://www.pravoslavie.ru/jurnal/1349.htm
7. Диль Ш. Основные проблемы византийской истории. М.: государственное издательство иностранной литературы., 1947, стр.70.
8. Николин Алексей. Свящ,. Церковь и Государство (история правовых отношений). Издание Сретенского монастыря, 1997. С. 26.
9. Павлов А.С., проф. Отношение Церкви к государству: (Из лекций покойного профессора Московского Университета А.А. Павлова) // Богословский вестник 1902. Т. 1. № 2.
10. Скабаланович М. Толковый типикон. Сугубая ектения ее содержание. http://azbyka.ru/tserkov/bogosluzheniya/liturgika/skaballanovich_tolkovy_tipikon_17-all.shtml
11. Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского, в русском переводе. Том третий: В двух книгах. Кн. ІІ. — СПб.: Издание С. петербургской Духовной Академии, 1897.
12. Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского. Т. 6/В рус. пер. СПб.: Изд. Санкт-Петербургской Духовной Академии, 1900.
13. Труды Саратовской Православной Духовной семинарии: Сборник. Вып. 1. – Саратов: Изд-во Саратовской епархии, 2007.
14. Цыпин В.А. Церковное право. – М.: Издат-во МФТИ, 1994.